- А вы слышали, у нас настоящий француз учиться будет! Он перевелся из Сорбонны, чтобы учиться именно у нас!
Насчёт Сорбонны, конечно, приврали. Но француз в самом деле приехал.
Для середины девяностых годов иностранец не из третьего мира был чем-то диковинным, непонятным, но очень желанным. Даже в СПбГУ. Девушки закатывали глаза: ах француз!... и начинали учить французский. И напрасно: ворвавшийся в тёмное царство обыденных и привычных местных парней луч света вполне владел русским языком. И обладал русским именем. И даже паспортом, правда полученным непосредственно перед приездом.
Сын эмигрантов эпохи семидесятых вернулся на родину поучиться.
На лекциях я с ним практически не сталкивался, я тогда учился в двух местах, некогда было, да и что такое лекции? Настоящее знакомство на геофаке происходит на летней полевой практике. Помню только, как девушки боролись за место в одной группе с ним. Да так успешно, что парнем в его группе он был единственным.
Первым предметом для его группы оказалась геодезия:
- А вы сами приборы носите? Странно. Во Франции для этого существуют носильщики!
Геодезию на практике вёл суровый подтянутый дядька, отставной военный топограф:
- Целью практики является не только получение знаний, но и получение навыков полевой работы. Во всей полноте. Включая тяготы и лишения. А вы, молодой человек, еще и единственный молодой человек в этой группе!
- Я сюда приехал учиться, а не тяжести таскать!
Девушки, вздохнув, нагрузили себя рейками, треногами, теодолитами, нивелирами и планшетами с мензулами. Француз ходил налегке.
Он не носил рюкзаки с образцами горных пород на геологии. Не копал шурфы на почвоведении. Не таскал альбедометр на климатологии. Вроде бы он все же согласился носить собранные им травки на геоботанике - но только свои.
Впрочем, тут я не уверен в точности информации.
Его авторитет у девушек стремительно испарялся. Кажется, он так и не успел им воспользоваться.
Виделись мы с ним редко: я сразу определил для себя приоритетом кафедру климатологии, а гидрометпоток (климатологи, океанологи и гидрологи) всегда стоял немного особняком от остальных кафедр.
Но барак для проживания был у всех общим:
- Макс, привет! Мы тут собираем .. о, да ты хлебом разжился! Можно у тебя немного на нашу комнату попросить? И заходи, у нас выпивка есть!
- Да, конечно можно попросить! Я тебе могу продать полбуханки.
Коммерческое предложение застало меня врасплох: для сложившихся на практике традиций оно звучало очень .. необычно. Я смущенно поблагодарил и стушевался обратно в комнату.
Финансовых резервов у нас к тому времени уже не было, а бартер "спирт в обмен на продовольствие" ему был неинтересен. Так же как и участие в системе взаимной поддержки "сегодня хлеб есть у тебя, а завтра у меня".
Через несколько дней в наш барак зашла комендант базы: ребята, есть разведданные о том, что местные планируют сегодня вечером устроить тут погром. Остановить это нашими силами мы вряд ли сможем - так что закрывайте окна, прячьте девушек, не выходите без нужды за периметр и - главное - прекращайте ваши конфликты с соседним бараком геологов (вражда двух геофаков - тоже давняя традиция этой базы), здесь дело поважнее. И постарайтесь как-то прикрыть почвоведов, у них вообще всего два парня на весь факультет.
Француз вспомнил о том, что у него в городе неотложные дела, и уехал.
С тех пор он на базе не ночевал (да он и раньше делал это нечасто), приезжая только на учебу.
Местные, впрочем, так и не пришли. Массированная подготовка к обороне пропала втуне, зато мы обзавелись новыми друзьями на прежде враждебном факультете и славно это отпраздновали.
С тех пор я мало о нем слышал. После второго курса он куда-то исчез, по слухам - был отчислен, почему и отчего - не знаю.
Где-то как-то после этого учился, наверное.
Никто по нему не скучал.
"Француз? Фи, француз..."
Часть вторая: Карьера
ЦИК РФ предложил прекратить финансирование Бюро по демократическим институтам и правам человека ОБСЕ "в связи с политизированностью его оценок выборов в России". А сейчас (2009) у ЦИК опять повод для претензий. На выборах в Македонии, которые должны состояться 22 марта, в состав миссии ОБСЕ от России вошел гражданин Франции.
Россия, как следует из разъяснений ЦИК, которые цитирует, в частности, РИА Новости, предложила ОБСЕ двух опытных работников ЦИК для наблюдения за македонскими выборами. Однако эти кандидатуры были отвергнуты в пользу неизвестного ЦИК гражданина Франции Максима Ф. без согласосования с российской стороной.
<...>
Перечисление учебных заведений, где учился Максим (Парижский институт политических наук, Московский государственный институт международных отношений, Франко-Российская магистратура по международным отношениям и политическим наукам, Санкт-Петербургский государственный университет) и занимаемых в разное время должностей (руководитель представительства Европейской Комиссии в Санкт-Петербурге, советник по политическим вопросам и СМИ ОБСЕ, представитель международной миссии "Врачи без границ" в Чечне и Ингушетии), владение несколькими языками (русским и французским, английским, итальянским, турецким, македонским) вызывает уважение к потомку диссидентов<...>.
Ну а 15 апреля 2007 года Ф., будучи в Санкт-Петербурге, вступил в непосредственный "контакт" с российскими правоохранительными органами. Среди прочих задержанных, Максим был избит о железную ограду британского консульства и задержан милицией. Пройдя через все инстанции, Ф. добился принятия к рассмотрению его жалобы в Конституционном суде России. Он жалуется на ущемление его законных прав несколькими статьями Кодекса об административных правонарушениях и надеется, что решение суда создаст прецедент в отношениях милиции и российского общества. По словам Светланы Гаврилиной, Максим дорожит своим российским гражданством, которое у него однажды уже отняли. Но, несмотря на природный оптимизм, в последнее время ему все трудней убедить себя, что жизнь в России можно изменить к лучшему.
Послесловие:
Лох ты, Гришин. Люди такую карьеру делают после такого образования, а ты тут пашешь, как дурак.
P. S.: да-да, тот самый "француз"
Мир тесен.